Большой сполох.
Июль, середина лета 1914 г., ничто не предвещало скорое начало войны. Казаки были заняты уборкой урожая, неслись голоса: «Цоб, цобе!», «Но - о!». По дорогам пылили возы с хлебом. Стрекотали лобогрейки, скашивая просо. А вечерами собираясь в питейной купца Малеева, из средств массовой информации станичники узнавали о полете нового русского самолета «Илья Муромец», об открытии памятника Великому Князю Михаилу Николаевичу, о привозе из Персии крупной партии ковров, о ливне во Франции, но о войне ни слова. Только в середине июля эта страшная весть дошла до станиц Верхнего Дона. Вот как это описывает краевед Георгий Маноцков: «Поздно вечером пакет в станицу из окружного правления получили, как обычную бумагу. «Что привез?» - спрашивали казаки у гонца. «А вот читайте. Мобилизация, братцы! Война!» Казаки зашумели, заволновались. А через несколько минут у дверей станичного правления, держа в правой руке красный флаг с фонарем того же цвета собрались конники...» В ст. Казанской для хуторских атаманов готовили пакеты, когда все было готово, всадники поскакали по развилкам дорог в разные хутора. Из воспоминаний моей прабабушки Толокольниковой Н. В. (1880 г.р., х. П-Лопатинский): «Пасу я скотину, глядь-конник с флагом. Громко шумит: «Сполох (тревога)! Так мы и узнали, что Россия будет воевать с германцем.»
И уже через пять дней отцы и матери провожали в неизвестность своих сыновей, дети-отцов, казачки, держась за стремя, - своих мужей. Атаман Казанской станицы К. Дронов сняв фуражку, длинным крестом благословил казаков: «Дорогие наши воины! Вы идете на великое правое дело-защищать Россию. Не посрамите Дон. Поддержите светлую героическую силу храбрых донцов». «Ура! Ура!», - кричали казаки.
Мобилизацию полковых звеньев можно проследить на примере 12-го полкового звена - казаков Казанской, Мигулинской и Вёшенской станиц. Один день отводился на оповещение, один – на подготовку казаков, один – на путь до станичного сборного пункта (для Казанской станицы это были сама станица и хутор Тубянской, для Мигулинской – сама станица и хутор Мешков, для Вёшенской – сама станица и хутор Каргин), четыре – на путь до общего сборного пункта – слободы Маньково (для 29-го и 46-го полков и отдельных сотен это был еще и пункт формирования), где проходили комиссию лошади казаков. Вечером восьмого дня в Чертково грузились пополнения в 12-й Донской полк срочной службы (90 казаков Казанской станицы, 130 – Мигулинской, 60 – Вёшенской). Вечером девятого дня заканчивали формирование 7-я, 8-я, 9-я и 36-я Донские отдельные сотни. Вечером десятого дня – 29-й Донской полк (260 казаков Казанской станицы,450 – Мигулинской, 370 – Вёшенской). Утром одиннадцатого дня полк был готов к посадке в вагоны.
Вечером тринадцатого дня заканчивала формирование 12-я Донская запасная сотня (60 казаков Казанской станицы, 100 – Мигулинской, 70 – Вёшенской), предназначенная готовить пополнения для полкового звена.
Вечером двадцать первого дня заканчивал формирование 46-й Донской полк (210 казаков Казанской станицы, 440 – Мигулинской, 410 – Вёшенской). Таким образом, через три недели после объявления мобилизации все полковое звено – три полка – было отмобилизовано и пополнено до штатов военного времени.
Воевали верхнедонцы, как и их отцы и деды, доблестно и начали отличаться с первых недель войны. Первым Георгиевским кавалером среди офицеров русской армии стал казак – хорунжий 1-го Донского казачьего полка Сергей Васильевич Болдырев. Награждён орденом св. Георгия 4 ст. «за то, что 20 августа 1914 года при набеге дивизии на Алленштайн (Восточная Пруссия) засланный с 20-ю казаками в глубокую разведку в тыл противника, проник в расположение его частей, добыл о противнике ценнейшие сведения, без потерь доставил их в штаб Донской казачьей дивизии, чем способствовал успешному прорыву обороны противника на важном направлении».
Геройски воевал Абакумов Митрофан Кузьмич уроженец хутора Верхнее - Чирского Мигулинской станицы. До призыва на военную службу занимался хлебопашеством. В 1912 году был призван на службу и зачислен в Лейб-гвардии Атаманский Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича полк, где 16 декабря 1914 года получил чин приказного, 12 марта 1915 года — младшего урядника и 8-го мая 1915 года — подхорунжего. В империалистическую воевал в частях Брусилова, в разведке. Первый георгиевский крест получил за пленение вражеского офицера. Пошел он в разведку на коне серой масти по кличке Мишка. Дело было весной. Подъехал ближе к вражескому стану. Решил дождаться ночи и все узнать о позиции врага, а если повезет, взять «языка». Комары, что называется «кипели». Положил лошадь, и она лежала, не двигаясь целый день, невзирая на укусы комаров. Стало темно. Абакумов скомандовал: «Мишка, выручай!» Конь поднялся и рванулся вперед. Ворвавшись в стан противника Митрофан Кузьмич взял в плен офицера.
Когда в очередной раз пошли в атаку, погиб сотник. Абакумов взял командование на себя. В результате внезапной атаки был взят в плен командир австрийской дивизии Шварцкопф. За это отважному казаку вручили второй Георгиевский крест. Еще он получил отпуск и приехал домой, в родной хутор. Затем его вызвали в Санкт-Петербург на прием к императору, куда выехал Митрофан Кузьмич вместе с женой Евдокией. На церемонии присутствовали Николай II с императрицей, а также бельгийский король. Царь наградил Абакумова Георгиевским крестом, серебряной посудой и часами «Павел Буре». Была вручена казаку и бельгийская золотая медаль.
Заслуживает внимание и послужной список Ивана Дмитриевича Журавлева из ст. Казанской. С началом войны на передовой он принимал участие во многих боях. За мужество, проявленное «при обнаружении скрытых неприятельских батарей, наносивших существенный вред нашим войскам» он по праву получил все четыре Георгиевских креста и французскую медаль с мечами.
Фолометов Василий Васильевич (полковник), уроженец ст. Казанской. 11 декабря 1914 года атаковал во главе спешанной сотни окопы противника на Дуклинской позиции. Ворвавшись в окопы, выбил противника и, отразив три контратаки, взял в плен офицера и 46 нижних чинов. Награжден орденом Святого Николая Чудотворца.
В должности заведующего оружием полка в начале войны служил Леонтий Константинович Дронов уроженец хутора К-Лопатинского, затем ему поручили командовать 2-й, 3-й сотнями. Военный талант раскрылся в ходе боевых действий, газеты той поры писали:
Был в разведке сотник Дронов,
Не впервой ему бывать,
С гиком, с криком, с казаками
Страх на немцев нагонять.
Воевал так: заслужил орден св. Анны 4-й степени, орден св. Анны 3-й степени, орден св. Станислава 2-й степени.
Выписка из наградного листа:
«Подъесаул Л.К. Дронов 28 июля 1915 года, будучи выслан с разъездом в 8 коней в район деревни Ейдзяни, атаковал около полуэскадрона немцев и при поддержке другого разъезда в 5 коней под общей его командой, подавая пример храбрости, изрубил 17 и захватил в плен 14 человек и 10 коней».
За этот подвиг Леонтий был награжден Золотым Георгиевским оружием. В России это была вторая по значимости награда после ордена св. Георгия 4-й степени.
«За храбрость и отличия в делах против неприятеля» Георгиевскими крестами, золотым оружием «За храбрость» награждены Яков Журавлев, Евграф Тюрин, Владимир Серебряков, Иван Дрынкин, Захар Курючкин, Тимофей Доманов, Тимофей Медков, Метрофан Меркулов, Капитон Чайкин, Иван Гладилин, Иван Козырев, Тихон Кузнецов, Георгий Мещеряков, Иван Липодаев.
Примеров верности присяге можно привести много, но обо всех просто невозможно рассказать. Но можем единодушно сказать: «Честь им и слава!».
Наши предки верили, что сражаясь за Родину, они исполняют святое дело, и за это в бою не жалели своей жизни. Честь казачья была превыше всего.
Находясь далеко от домашнего очага, в перерывах между боями каждый думал о доме, семье. Хочу привести строки из письма Верхушкина Егора Алдокимовича, уроженца хут. Сухой Лог (письмо написано 12 января 1915 г, хранится в фондах музея): «Дорогая супруга Евдокия, письмо я ваше получил, я был обрадован до бесконечности. Шлю свой сыновский привет мамаше Графене Григорьевне, поклон посылаю брату Якову с семейством, всем сватам и свои читателям и слушателям… Вторая просьба моя, не печальтесь обо мне, я знаю что на вашу долю выпал жребий тяжелый, и что разлука нас так далеко разъединила, но видно так господу угодно что пришлось и мне постоять за веру, Царя и Отечество…».
А семьи знали, что их мужья, сыновья, отцы на казачьей службе, первыми в атаках и прорывах, последние в отступлениях, что они в разведке и охранении.
Война была изнурительной, она изматывала казаков на фронте и их семьи на Дону. В станицах и хуторах было пусто, они стали выглядеть намного беднее, не хватало рабочих рук, покосившиеся куреня, сараи и плетни было некому ремонтировать. Согласно всероссийской сельскохозяйственной переписи 1917 г. в четырех станицах – Казанской, Мигулинской, Вешенской и Еланской было засеяно всего лишь 190 тыс. десятин. Уменьшилось число скота, лошадей. Многие дворы казаков-бедняков вовсе остались безлошадными.
Последние предреволюционные месяцы в верховых станицах прошли как обычно. Из приказа Войска Донского за 1916 год. Казак 1-й особой Донской казачьей запасной пешей сотни вешенец Федот Токин утверждается в правах по образованию второго разряда с зачислением на службу в 11-й Донской казачий полк, и в тех же правах утверждается старший урядник 12-го Донского полка, известный нам Павел Кудинов. В общем обычные приказы военного времени. С 25 мая по 12 июня 1916 года 12-й Донской казачий полк принимает участие в знаменитом Брусиловском прорыве. В результате фронт австро-венгерской армии был прорван на протяжении 350 км. Вот как об этом пишет М.А. Шолохов в романе «Тихий Дон»: «В мае полк, вместе с остальными частями брусиловской армии, прорвал у Луцка фронт, каруселил в тылу, бил и сам принимал удары». Так, 26 мая три с половиной сотни этого донского подразделения с 2 орудиями и 4 пулемётами атаковали сильно укрепленную позицию противника в районе населенных пунктов Ситница и Омельно. Своим мощным напором они вынудили противостоявшие австро-венгерские войска отступить. Затем полк благополучно переправился на правый берег р. Стыри, и с ходу овладел местечками Навоз и Сокуль.»
В октябре 1916 года 12-й полк был переброшен в Румынию, где русская армия должна была срочно занять передовые позиции, после разгрома румынской армии австрийцами.
И мало кто ожидал на Верхнем Дону, что Россия на кануне свержения монархии. Известие об этом событии пришло 1 марта 1917 года в Новочеркасск к войсковому наказному атаману графу М.Н. Граббе. Это было большое потрясение для казаков.
Последовавшие в 1917 году сначала Февральская, а затем Октябрьская революции разложили русскую армию. М.А. Шолохов пишет: «Фронт рушился. Если в октябре солдаты уходили разрозненными, неорганизованными кучками, то в конце ноября с позиций снимались роты, батальоны, полки… и раскованной, буйной, половодной лавиной катились на родину».
В отличие от частей регулярной русской армии, казачьи войска до последнего сохраняли дисциплину и верность своему воинскому долгу.
Фронт они покидали последними, сохраняя и свои знамена и своих офицеров от разбушевавшихся революционеров. Они уезжали в свои войсковые земли, четко понимая, что того, что произошло в России, у них быть не может. Но эта невозможность оказалась мнимой – уже на Дону создавались свои революционные советы.
Подвиги наших прадедов в Первую мировую войну, принесшие славу России – это достойный пример всем нам живущим.
Я уверена, что в альбомах наших станичников бережно хранят пожелтевшие от беспощадного времени фотографии или документы бравых дедов и прадедов того нелёгкого времени.
Уважаемые земляки!
Просим Вас принять активное участие в комплектовании фонда музея. Все ваши предметы займут достойное место в экспозиционных залах. Мы, потомки тех казаков, должны знать своих предков - героев и гордиться ими.
Абакумова С.Г. директор районного музея.
На фотографии Абакумов Митрофан Кузьмич с женой Евдокией.
|
